Радий Хабиров встретился с представителями СМИ

В Доме Республики Глава Башкортостана Радий Хабиров встретился с представителями СМИ – редакторами печатных и электронных изданий, а также телеканалов.

Общение продолжалось более двух часов. В ходе беседы руководитель региона озвучил свою позицию по ключевым темам социально-экономического развития региона. В частности, были затронуты темы модернизации транспортной и дорожной инфраструктуры, благоустройства общественных территорий, работы строительного комплекса, взаимоотношений с другими субъектами Российской Федерации, формирования региональной идеи.

Р. ХАБИРОВ: Доброе утро, уважаемые коллеги!

Спасибо, что собрались сегодня. Мы с вами общались где-то полгода назад. Тогда время было предвыборное. А любое предвыборное время – это определённые нюансы, и многие действия власти делаются в том числе с оглядкой на предстоящие выборы.

Сейчас выборы прошли, и у нас впереди серьёзная, долгая работа. Поэтому я хотел вновь обсудить с вами свои позиции, принципы и вообще видение нашей дальнейшей работы.

Первое. Хотел сказать, что как мы работали, так и будем работать. И даже ещё интенсивнее. Мы ведь не просто стали начальниками.

Мы все довольно амбициозные люди, которые хотят добиться успеха. Мы хотим, чтобы Башкортостан был на передовых позициях. Мы хотим гордиться республикой, нашими успехами, нашей командой. Поэтому интенсив будет однозначно и очень много работы в этой связи.

При этом я всегда стараюсь уделять внимание и очень серьёзно отношусь к взаимодействию со средствами массовой информации. Без вас мы вряд ли добьёмся успеха. Почему? Да, мы что-то делаем, но важно, чтобы наши действия поддерживало общество. А чтобы общество поддерживало наши действия, нужно внимательно, правдиво и толково о них рассказывать. Это могут сделать только средства массовой информации. Я ведь не могу лично пообщаться с каждым из 4 млн человек нашего населения, сколько бы я ни ездил по районам. Это всё-таки должны делать СМИ.

Поэтому, как я говорил и в ходе прошлой встречи, для меня принципиальное значение имеет то, чтобы вы объективно, правдиво, так, как оно есть, рассказывали о том, чем мы занимаемся.

Второе. Средства массовой информации – важнейший институт, который вскрывает наши недостатки. Я никогда не говорю, что мы совершенны, или совершенна наша управленческая команда, или совершенны все чиновники. Мы все совершаем ошибки. Иногда по неосторожности, а когда-то умышленно. И в нашей управленческой команде, естественно, есть те люди, которые, может быть, не разделяют наших идеалов и нарушают либо закон, либо простые человеческие нормы.

Здесь очень важно, чтобы средства массовой информации нам помогали, вскрывали эти нарывы. И, уверяю вас, мы на это реагируем, пользуемся информацией, которая поступает от вас. Хочу сказать, что мы читаем все ваши средства массовой информации, хоть порой и не приятно, внимательно изучаем и на основании того, что вы пишете, делаем определённые выводы.

Могу бесконечно приводить примеры, когда благодаря вам мы принимали какие-то решения. Мой принцип работы такой: если что-то приходит в интернете, я сразу делаю скан и отправляю профильному министру для понимания ситуации.

Вот Лилия Марваровна (Л.М. Клюковская, главный редактор сетевого издания «Медиакорсеть») вскрыла ситуацию в Чишмах, что там, похоже, имеются факты неправильной реализации программы «Земский доктор» – и мы тут же отработали. Для нас это важно. Поверьте, мы столько делаем, чтобы «закрепить» врачей, и здесь очень важен принцип справедливости, который там был нарушен.

Последняя тема, о которой писали несколько средств массовой информации, – это злосчастная история с остановками. То их неудачно открывают с шариками, то за 100 тысяч рублей «лупят» остановки, которые реально стоят не более 50 тысяч. Это мы тоже узнали от вас. Мы, конечно, отреагировали и разбираемся.

Очень важно, чтобы вы выступали для нас объективным источником информации о том, где мы ошибаемся или что-то нарушаем. Мы готовы вас слушать, взаимодействовать. Это очень важно.

Может быть, кому-то это не нравится, но я каждый раз говорю, что мы живем в очень лживом мире. Ведь что сейчас наш мир? Это обязательно интернет, социальные сети, информация, огромное количество всевозможных СМИ, которые не утруждают себя проверкой фактов или просто ведут враждебную политику, по-другому не скажу. Очень много фейковых новостей. И даже я, взрослый и опытный человек, иногда на них попадаюсь.

Был случай, когда меня, как говорится, «раскочегарили» до белого каления, что ректор Башкирского государственного университета не подготовил общежитие к 1 сентября. Я публично довольно резко выразился. Потом, когда мы начали разбираться, оказалось, что всё это неправда. Мне пришлось так же публично извиняться перед ректором. Поэтому здесь есть много нюансов, на которые нужно внимательно смотреть.

Третий момент, на который хочу обратить внимание. Вы знаете людей из моей команды, многие – выходцы из вашей среды. Ростислав Рафкатович (Р.Р. Мурзагулов, председатель совета директоров АО «Башинформ») – вообще ваш агент влияния в нашей команде. Мы не просто принимаем решения или формируем позицию. У нас есть и правые, и левые, и либералы. В отношении многих явлений или действий мы иногда сильно спорим. Поэтому я повторю свою позицию: я готов работать с каждым из вас, с каждой общественной структурой.

Вот, например, Андрей Иванов (А.А. Иванов, обозреватель окружной интернет-газеты «Правда ПФО») что только про меня ни писал! Это же ужас просто! Но тем не менее мы здесь общаемся, работаем.

Но я категорически против и буду активно действовать против тех, кто выступает за свержение власти. Против тех, кто за то, чтобы мы пришли к баррикадам. Против тех, кто получает деньги из-за рубежа.

Я долгое время работал на Старой площади, и как раз был на переднем крае этой борьбы, так уж получилось. Меня больше всех критиковали, потому что одним из разработчиков закона об иностранных агентах был именно я. И хорошо понимаю процессы, которые происходят. У нас в республике есть ряд людей, которые следуют этим принципам. На самом деле они вполне симпатичные, кажутся, очень идейными. Но я против их действий, их методов, особенно, их целей. Поэтому с ними я буду действовать именно таким образом, всегда буду против этого.

Хочу отметить ещё один момент, за который меня часто обвиняют. Когда у нас проходил Всемирный курултай башкир, мне задали вопрос, как я отношусь к «Башкорту» и другим подобным организациям. Я сказал, что буду к ним беспощаден. Я сам, как выходец из Советского Союза, по натуре довольно интернациональный человек. И когда появляются структуры, которые говорят, что определённая нация должна быть выше других, я с ними буду бороться. Например, в одной школе они хотели поставить директора-башкира, а был назначен директор-татарин. И они из этого устроили вселенский скандал. С такими людьми мне не по пути.

В остальном все общественные структуры и организации, на мой взгляд, должны вместе работать и двигаться вперёд.

Я точно такой же житель республики, как и все вы. И поэтому хотел бы посвятить свою жизнь именно продвижению нашей республики, работе на её благо. Я действительно хочу, чтобы мой труд и деятельность моей команды привели к тому, чтобы люди стали жить лучше. Это очень важно.

Вы как журналисты тоже много общаетесь с людьми, знаете, как тяжело им живётся. Если широко посмотреть, люди живут довольно сложно. Очень много проблем. У кого-то больной ребёнок или они сами больны. Есть люди, которые в этой агрессивной конкурентной среде просто не умеют «толкаться локтями» и, соответственно, не могут пробиться наверх. Им сложно живётся. И моя задача в том, чтобы люди жили лучше.

Здесь очень важный момент. Чтобы республике и людям жилось лучше, главная задача – это экономика. Казалось бы, я большую часть своей жизни занимался политикой, но сейчас политика мне менее интересна. Для меня это один из многих инструментов, который обеспечивает развитие экономики. Если у нас в республике будет нестабильная общественная ситуация, постоянные конфликты, то инвесторы к нам не пойдут. А инвестиции – один из ключевых моментов для того, чтобы республика развивалась. Для меня политика – это составная часть многоплановой работы, где на острие стоит развитие экономики.

Я вводное слово сказал. Предлагаю поработать в свободном режиме. Готов ответить на все ваши вопросы.

Р. ХАБИРОВ: Правительство формировал я, это мои полномочия как руководителя региона. Но формирование Правительства и назначение каждого человека на ту или иную должность мы всегда обсуждали в кругу людей, которые занимают высшие должности в республике.

У меня был уникальный шанс: в начале моей работы до выборов оставался почти год, и за это время у меня была возможность спокойно посмотреть, кто и как работает.

Вы, наверное, обратили внимание, что основной состав Правительства, который я получил от предыдущего руководителя, сохранился. Знаете, не бывает такого волшебства, что вот я выйду, кину клич – и придут готовые министры, вице-премьеры и т.д. Как правило, хороших руководителей нужно воспитывать. Это занимает определённое время. Где-то нужно великодушно относиться к их ошибкам, где-то подставить плечо, подучить. В основе была рабочая команда, и мы её взяли как костяк. Подчеркиваю, там нет новых людей.

Разумеется, в такой большой республике с развитой экономикой нужен премьер-министр. Это должен быть партнёр, соратник, человек, который готов работать на все 100 с утра до ночи и т.д. При этом премьер-министр – очень важная должность, здесь ошибаться нельзя.

Поэтому я принял решение назначить в качестве первого вице-премьера Андрея Геннадьевича Назарова. Это решение я принял промежуточно. Работали же целый год министры с приставкой «и.о.», и ничего с ними не случилось. Но зато потом я каждого уверенно назначил на должность. На мой взгляд, Андрей Геннадьевич тоже должен пройти этот этап. Не думаю, что он будет большой. Во-первых, чтобы он сам посмотрел. Я всегда говорю: чтобы человек хорошо работал в должности, надо чтобы работа ему нравилась, чтобы он горел ею. Андрей Геннадьевич уже добился определенного успеха в жизни. Может, ему это и не нужно. Во-вторых, нужно посмотреть на психологическую совместимость с командой, в том числе со мной. Может быть, он сильный бизнесмен, но я же не знаю, насколько он силён в управлении республикой. Поэтому мы по договоренности с ним взяли определённый промежуток и какое-то время посмотрим на него, какой он первый вице-премьер с достаточно высокими полномочиями.

По Сагитову (И.Х. Сагитов, заместитель Премьер-министра Правительства РБ). Мне кажется, это нормальная ситуация, это традиция. Я всегда стараюсь придерживаться традиций, которые копились долгие годы. Возможно, они в ваших глазах не самые лучшие или не самые удачные. Но у нас есть должность. Там должен быть силовик, который обеспечит взаимодействие с правоохранительными структурами. Это очень большая и важная часть работы. Ирек Хайривариевич – боевой офицер, который прошёл службу, участвовал в контртеррористических операциях. Это боевой человек, которого очень уважают в своей среде. Поэтому мы приняли такое решение.

Разумеется, если бы был жив Артур Фарвазович Ахметханов, то он бы и сейчас на этом месте работал.

Р. ХАБИРОВ: Думаю, да. Мы с ним на эту тему не говорили. Все понимали его тяжёлое состояние. Разумеется, не обсуждали, что будет кто-то после него. Но мы все вышли из одной среды, давно друг друга знаем. У него к Иреку Хайривариевичу было неплохое отношение. Время покажет.

Что касается центров влияния, то я бы не сказал, что они разные. Может быть, только тактически.

Мы формируем команду единомышленников, которые настроены на то, чтобы сделать республику передовой или, как говорят, крутой. Чтобы мы гордились, что мы из Башкортостана, что мы имеем отношение к этому периоду развития.

Но я всегда был сторонником позиции, что, когда все одинаковы и послушно тянут руки, это тоже не очень интересно. Помните, я как-то говорил фразу, которая мне очень нравится: «Опираются на то, что сопротивляется». Поэтому у нас есть разные люди, есть определённая конкуренция. И это не плохо, это на пользу. Но я не ставил кого-то в противовес кому-то специально. Я не настолько в этом искушён, поверьте. Если даже такое случилось, то, скорее всего, просто так сложилось.

Р. ХАБИРОВ: Мы подписали документы, которые носят рамочный характер. И сейчас ещё очень рано говорить о каких-то успехах и провалах. Но эти документы имеют очень важное значение. Мы пошли на это сознательно.

История взаимоотношений двух республик претерпевала разные этапы. Были моменты непонимания, были периоды близких отношений. Моя личная позиция такова: конечно, мы должны быть вместе, должны быть близки. Я сторонник того, что мы должны дружить со всеми регионами – мы же в одной стране живём. Мне так же важны отношения с Мордовией, Марий Эл, Челябинской областью. Но с Татарстаном у нас особые отношения в силу близости двух народов. Это первое.

Второе. Общение с Татарстаном даёт нам возможность учиться, тянуться к чему-то более высокому. Потому что наш сосед очень сильно продвинулся. У Татарстана есть вещи, которые мы, не стесняясь, готовы перенимать, учиться им.

В то же время нахождение рядом такого сильного партнёра создаёт определённую конкуренцию. Наверное, нет лучшего мотива, побуждающего к активным действиям, чем конкуренция.

Меня даже критиковали за то, что я где-то резко высказываюсь о конкуренции. Но все мои высказывания чисто дружеские. Меня связывает личная дружба с Рустамом Нургалиевичем (Р.Н. Минниханов, Президент Республики Татарстан). Мы были знакомы задолго до того, как я пришел сюда работать.

А вообще работа идёт. Было уже несколько визитов. Мы открываем памятники, переименовываем улицы, сами собираемся с большой делегацией в Татарстан на их 100-летие.

В чём Вы, возможно, правы – есть очень серьёзный потенциал в экономике предприятий Татарстана и Башкортостана. Они пока как-то сами взаимодействуют, но для того, чтобы это была государственная политика, надо ещё поработать в этой части. Мы увлекаемся конкуренцией.

А товарооборот просто огромный, причём в нашу пользу – они у нас покупают. В то же время я уверен, что, если бы наши предприятия работали вместе, мы могли бы достичь бóльших успехов, как для них, так и для нас.

Мы пока увлечены философско-духовной, общественно-политической, национально-культурной историей. Но это тоже хорошо.

Р. ХАБИРОВ: Какая у меня позиция? Конечно, то, что слушания прошли таким образом, – это ужасно и глупо. Это, в конечном счёте, удар по республике, по городу, по нашей команде. Но что было, то было, как говорится.

Теперь по существу. Я знаю про этот проект. Его инициатор, кажется, даже приходил ко мне на «Инвестчас». Любого, кто приходит с деньгами в республику, я пускаю и даю им самые лучшие условия. Тогда это называлось океанариумом. Видимо, там теперь появились и дельфины. Я тоже люблю животных и понимаю, что жить в неволе – это плохо и т.д. Но сюда же не привезут дельфинов, которых специально для нас выловят где-нибудь в Чёрном море. Скорее всего, это будут те особи, которые уже существуют в подобных условиях.

Поэтому сейчас у меня двоякое отношение. С одной стороны, в том месте неплохо было бы поставить какой-то объект, куда бы детишки приходили, смотрели и радовались. С другой стороны, вокруг этого поднялся такой шум-гам, который меня смущает.

Возможно, я скажу несколько резковато. У нас современное «фейсбучное» общество – это такое нервное существо, которое иголочкой тронешь, – и оно начинает вздрагивать и разражаться тысячью проклятий. Очень много эмоций, непроверенных фактов, просто желание показать себя или поймать хайп. Поэтому я не очень верю в искренность и компетентность тех людей, которые утверждают, что мы убиваем дельфинов и т.д.

Для себя я принял такое решение. Не в моих полномочиях отменять публичные слушания. Для этого нужны веские основания. Но если есть такая потребность, то я попрошу Ульфата Мансуровича (У.М. Мустафин, глава администрации ГО г. Уфа). Он соберёт свою команду, в том числе с представителем инвестора, и проведёт встречу с теми, кто хочет с ним поговорить об этой истории. Пусть они друг друга послушают, может быть, к чему-то умному придут. Насколько я знаю, такой встречи не было. А отменять или объявлять другие слушания я не буду.

Р. ХАБИРОВ: По хоспису всё проще. В ситуации с дельфинами люди «раскачали» историю, и общество начало на эту тему переживать. Они сформировали позицию, что дельфинам там будет плохо, что они живут в неволе только три года. Много аргументов против этого. И определённая часть людей этому поддалась.

Что касается хосписа, то у нас здоровое общество, и люди осудили противников его строительства. В случае с хосписом, мы ведь не отмахнулись от этих людей. Мы сели со схемой, посмотрели. Я спросил: «Мы что, действительно, строим его так близко от жилых домов?». Людей тоже надо понимать. Поэтому с хосписом другая история, она гораздо более понятна, здесь всё гораздо проще.

Р. ХАБИРОВ: Давайте расскажу про Кашкадан. Комплексное благоустройство парка ведётся в рамках проекта «Формирование комфортной городской среды». Когда я впервые пришёл туда в прошлом году, то хотел всё и всех там разнести, начиная с руководителей. Туда было «врыто» столько денег. Но то, что я там увидел, – это убожество. Даже плитка, которую постелили, уложена неровно. От воды идёт неприятный запах. Никто не продумал, что с этим делать. После этого мы предприняли ряд действий.

То, что касается недостроя, – мы занимаемся. Просто понимаете, это вопросы собственности. И я попросил Ульфата Мансуровича лично этим заниматься, чтобы либо забрать этот участок, либо выкупить его и что-то там сделать. Мы понимаем, что он мешает. Это одна история.

Теперь по Кашкадану. Мы вообще решили перестроить парк немного по-другому. И рассказывали о том, каким он будет.

Первое. Мы приняли для себя решение, на мой взгляд, очень болезненное.

Я сказал: сперва наведите порядок в самом озере. А сделать это можно только одним способом – слить всю воду, вычистить оттуда всё, сделать глиняный замок, посмотреть, что с родниками. Внимательно продумать систему увода оттуда сточных вод, которые поступают с расположенных выше частных домов. Чтобы Кашкадан был чистым, и там можно было плавать.

И вы знаете, что мы сейчас воду там сливаем. Это довольно сложная работа. У нас даже была идея дождаться, когда озеро замёрзнет, и мы будем пилить лёд и вывозить его оттуда. Но потом специалисты подумали, и решили воду слить. В следующем году всё там уберём.

Когда мы делали парк «Первомайский», где тоже есть небольшой пруд, знаете, сколько оттуда всякой нечисти вывезли? 150 машин. Здесь, думаю, мы вывезем несколько тысяч машин грязи. Зато мы почистим озеро, и этого хватит лет на 30. Потом снова надо будет чистить. Чего только мы ни вытащили в «Первомайском»! Здесь, я уверен, мы вытащим такое, что, как говорится, мама не горюй.

Второе. Мы вокруг сделаем декинг, чтобы люди могли гулять, освещение и т.д. И это на самом деле будет очень красивая история, поверьте.

Но наши планы идут дальше. Мы работаем над тем, чтобы сделать прогулочную зону по улице Рыльского прямо до набережной. Там сейчас всё стоянками заставлено. Я сказал, всё это почистить и соединить Кашкадан с набережной. Потом мы и к ней тоже приступим. Там получится замечательное место отдыха, куда будут приезжать все горожане, не только те, кто проживает в Сипайлово.

С этой улицей Рыльского только одна большая проблема. Мы бы приступили к её благоустройству прямо в этом году. Но там проходят коммуникации, теплотрассы. И если их менять, то это дорогое удовольствие. А над коммуникациями, как вы понимаете, особо деятельность не развернёшь. Поэтому мы сейчас с «БашРТС» ищем решение. Но мы обязательно наведём там порядок.

Я никогда не рублю с плеча. Но когда я в первый раз пришёл в Сипайлово и на Кашкадан, то просто ужаснулся. Сделал замечание главе Октябрьского района. Он меня не услышал. Через две недели я снова побывал там, и после этого снял руководителя. Туда поставили, на мой взгляд, довольно энергичного Сергея Плотникова. Теперь там есть хоть какая-то санитарная чистота.

Р. ХАБИРОВ: Очень хороший вопрос. Мы о нём сейчас думаем, и делаем это с самого первого дня работы. Именно поэтому появился ряд вещей, из-за которых над нами и посмеиваются, и кто-то скептически к ним относится, кто-то и у виска крутит. Я говорю про «Беҙ яҡшыраҡ булдырабыҙ!», «Мы своих не бросаем» – эти тезисы появились далеко не от нашего хвастовства. Мы не хвастливые в этом плане люди. А чтобы задать энергию, быть конкурентными и быть сильными.

Когда я пришёл сюда работать, то подметил такую вещь. Мне так показалось, по крайней мере. Сильная республика, да, может быть, где-то просели. Бывает. Но у людей было такое уныние. Особенно у того круга людей, который формирует общественное мнение. А это, как правило, наиболее пассионарные и компетентные люди. Раньше уфимский Facebook почитать – это же был страх один: «мы – лузеры», «всё у нас плохо», «Уфа – самый грязный город, а Казань и Москва – сверкают» и т.д. Примерно такая была позиция на тот момент.

Я понимал, что невозможно сразу увеличить в два раза экономику, сделать все мосты, построить дороги, школы и т.д. Но я точно понимал, что в этой истории надо аккуратно подвинчивать в сторону избавления от этих комплексов. Давайте мы немножко отряхнёмся от этого.

Для начала давайте будем опираться на то, что у нас точно никто не отнимет. Это наша история, которой нужно гордиться во всех смыслах, начиная с участия во всех великих войнах, в которых наши предки проявили себя доблестными воинами. Это наша уникальная природа с огромными запасами. Это наши предприятия, которые являются гордостью страны и выдерживают конкуренцию на мировом уровне. Я просто начал бить в эту точку.

У меня совещания по внутренней политике проводятся регулярно, на них первым вопросом в повестке всегда стоит: «Какая идеология в республике?». Мы думаем о ней.

В своё время Владислав Юрьевич Сурков придумал идеологию «суверенной демократии». Мы пока не придумали идеологию, которую можно было бы обозначить двумя-тремя словами.

Но мы пока для себя держим позицию, что:

1) нам есть чем гордиться;

2) мы никакие не лузеры, мы сильная республика с сильной экономикой, развитым обществом;

3) у нас впереди очень успешное будущее, и это не просто слова;

4) у нас в республике 4 млн жителей, и мы должны сами, внутри себя разобраться для того, чтобы жить в справедливости, порядке, оказывая помощь тем, кто больше всего нуждается в ней.

Отсюда и мой посыл, что мы своих не бросаем. Не всегда получается. Но если я вижу, что наш паренёк застрял где-то в России и ему нужна помощь, всегда стараюсь помочь. Если где-то погибли наши люди, значит, надо помогать родственникам. Чтобы мы жили единой семьей. Я сам это всегда тонко чувствую. Например, если в Москве вижу автомобиль с номерами «02» или «102», у меня сердце немного ёкает, потому что там мой собрат едет.

Поэтому мы работаем над идеологией. Мы её сформируем обязательно. Может быть. не получится обозначить её двумя-тремя словами, но какими-то тезисами, например, во время Послания Государственному Собранию – Курултаю республики, мы её сформулируем. Совершенно точно мы над ней работаем, и контуры её уже есть. И сейчас я попытался вам о них рассказать.

Р. ХАБИРОВ: Мы с Вами по-разному оцениваем ситуацию, и здесь я с Вами не согласен.

На мой взгляд, у нас и гражданское общество довольно однородное. Нет таких вещей, которые его раскалывают.

Такие вещи, как дельфинарий, – это тактика, совершенно незначительные моменты, которые люди обсуждают. И это нормально. Но невозможно сказать, что внутри нашего гражданского общества проходит серьёзный водораздел. Я с этим не согласен.

У нас в декабре будет следующее заседание Совета по правам человека. Там собраны довольно разные сложные люди. Но даже когда мы встречались с ними в первый раз и начали обсуждать вопросы, я не почувствовал, что есть какие-то вещи, из-за которых мы будем совсем по разные стороны баррикад.

Теперь по конкретным примерам. У меня вообще большой опыт подавления всевозможных ненужных вещей. И уж поверьте, если бы я сам лично занимался и давал команды, чтобы кого-то не пускали на слушания, то его бы не пустили. А их пустили. И те люди, которые туда прошли, поймали такой хайп благодаря тупости чиновников, что мама не горюй.

Вы не думайте, что я сижу у себя на Олимпе и раздаю указания, кому и что делать. Я бы тогда только этим и занимался. Там есть дееспособный руководитель, есть аппарат. И я сказал: вы сами занимайтесь, что у вас происходит. Принимайте решения, как это должно быть. Они приняли такое решение. Для понимания: в Госсобрании кое-кто уже уволен.

Ещё раз говорю. Если бы я этим занимался, ноги бы их там не было. Я бы их просто не пустил в здание. А почему – я ответил выше. С теми, кто хочет повергнуть страну в хаос, свергнуть власть, нам не по пути. Я сам представитель этой власти.

Хочу сказать вам одну интересную вещь. Очень часто власть критикуют, что она поступает тем или иным образом. Но ведь что такое власть? Это способность организовывать общество и направлять его. И власть никто не даёт – её всегда завоёвывают. Хорошо, когда это делают демократическими процедурами. В данном случае получилось так, что во власти нынешнее руководство. Разумеется, любая власть, работая на благо страны, должна себя защищать и обеспечивать развитие государства. Если власть не будет себя защищать, тогда от неё ничего не останется. Особенно с учётом того, что атака постоянно идёт не изнутри, а снаружи.

Что касается митингов. Я бы не сказал, что у нас в республике такая сложная ситуация, что люди не могут добиться митингов. Где-то, наверное, идёт определённое противостояние с рядом общественных структур, когда идут заявки на одно место. Возникает конкуренция, кому же его отдать. Это естественная тактика поведения. Но дольщики митинги проводили. И самое главное, чтобы вы понимали. Каждый понедельник я провожу «Стройчас», и в этом зале сидит несколько представителей дольщиков. Мы с ними постоянно встречаемся. Потому что дольщики – это очень тревожащая нас ситуация, которой я лично занимаюсь.

Поэтому я бы не сказал, что мы как-то сильно «поддушили» демократию в плане митингов и шествий. Они проходят иногда. И вы же знаете, по закону мы не можем их запрещать, у нас нет таких полномочий. Поэтому там всегда происходят какие-то конкурентные вещи. Но если бы мы все с вами занимались митингами, кто работать-то будет?

Р. ХАБИРОВ: Конечно, интерес к таким мероприятиям есть. Если уж Глава республики был на вашем мероприятии, нельзя говорить, что интереса со стороны государства нет.

Когда мы обсуждали структуру Правительства, то со всей очевидностью понимали, что туризм надо выделять в отдельное направление и ставить туда вменяемого человека, который любит это дело. Такое решение мы приняли, и я очень надеюсь, что Салават Нафиков справится с этой работой. Он в некотором смысле из туристической среды, понимает эту тему, прошёл обкатку на санатории. Поэтому я очень надеюсь, что мы приняли правильное решение.

Вообще туризм – это такая отрасль, где как раз меньше всего государственного. Роль государства здесь – создать условия, рамочные, каркасные вещи для того, чтобы коммерческие организации, частные структуры могли развиваться и привлекать туристов.

Мы у Московской области позаимствовали такой опыт, только немного его доработали. По всем направлениям у нас есть так называемый «час»: «Обрчас», «Здравчас», «Инвестчас», «Стройчас». Все они проходят регулярно. И сейчас мы раз в три недели начали проводить «Туристический час». На совещание я приглашаю всевозможных туроператоров, мы обсуждаем базовые вещи. Я говорю: «Мы готовы сделать для вас всё, лишь бы вы развивались». Например, мы сейчас решили закупить (уже пора, наверное) двухэтажные автобусы, продумать другие видовые вещи, туристические маршруты. Мы в этом плане ещё не раскачаны, хотя потенциал туризма огромный. И, конечно, развитие туризма возможно только в том случае, если мы создадим соответствующие условия для бизнеса.

Р. ХАБИРОВ: Знаете, никогда не задумывался об этом. Потому что есть вещи, которые, на мой взгляд, надо просто принять.

Помните, лет девять назад было принято решение пересмотреть часовые пояса. И этот вопрос как раз курировало Управление внутренней политики, где я работал. Мы этим полгода занимались, приглашали учёных, всех выслушивали. Что произошло в итоге? Поменяли какие-то вещи, шум-гам был большой. А толку, на мой взгляд, не было никакого.

Потому что разница в два часа нам совсем не мешает. Возможно, это даже наше преимущество.

Если ехать в Татарстан или в Москву на 10-часовое совещание, я сажусь утром на восьмичасовой самолёт, прекрасно прилетаю за полтора-два часа и прекрасно добираюсь до места. Плохо только, когда обратно ночью возвращаешься, сразу четыре часа теряешь. Зато ты приобретаешь на два часа больше рабочего времени. Поэтому не вижу здесь никаких проблем.

Поверьте, в республике гораздо больше задач, которые нужно решать и на которые нужно бросать силы. Да, некоторым людям тяжело. Честно скажу, что я сам из тех, кто не может рано вставать. Для меня просто мучение утром вставать. Но каждый должен себя пересилить.

Р. ХАБИРОВ: Добрый журналист – это уже не журналист. Тогда вы не будете мне интересны, потому что не будете выполнять свою журналистскую задачу. Ту, о которой я говорил во вступительном слове.

Р. ХАБИРОВ: На самом деле, разница очень большая. Но надо понимать, что любые изменения всегда идут плюсом к тому, кто пришёл. Жизнь так устроена, что люди думают: «Вот пришёл новый руководитель, значит, станет лучше». Кстати, очень часто это не случается.

Но никогда в Москве, в истеблишменте не говорилось о Башкирии так уж плохо, как говорили о ней сами уфимцы, жители республики. Нигде не чувствовал никакого негатива.

Отношение к Башкортостану всегда было такое: мощная, огромная республика. Да, где-то немного провинциальная. Да, немного не умеют вести экономику. Да, немного не современные. Но не было такого негативного восприятия, как у самих уфимцев.

Для меня это было одним из самых больших удивлений. Кто-то увидел какую-то грязь в Уфе, сразу запускает в сети – и начинается посыпание себя пеплом и т.д. Дорогие мои, вы съездите по другим городам, посмотрите, что у других творится! Понятно, были недостатки. Потому что у города даже техники не было убирать город, если уж на то пошло. Но мы Уфу почистили, привели в порядок. И ещё больше здесь сделаем.

Но смотрите, что дальше происходит.

С того момента, как мы пришли, ситуация серьёзно поменялась. О нас сейчас в Москве говорят, как об одной из самых динамичных команд.

Базовые показатели у нас неплохие. Я всегда о них говорю. Объём инвестиций в основной капитал за девять месяцев – один из важнейших показателей – у нас вырос на 15 процентов. Такого не было никогда. В 2016-2018 годах ноль процентов было. А в 2015 году даже в минус уходили. При этом я всегда трезво оцениваю, что эти 15 процентов – не только мой успех. Есть здесь доля успеха и предыдущей команды, которая закладывала эти вещи.

Есть много других направлений, где мы очень энергично развиваемся. Это, например, снижение смертности в результате ДТП. Мы серьёзно занимаемся медициной. И наши практики уже обсуждают на федеральном уровне. Поэтому к нам довольно уважительное отношение.

Р. ХАБИРОВ: По сенаторам я бы так резко не оценивал. Поверьте, Лилия Салаватовна Гумерова очень хорошо работает. У нас был опыт, когда Александр Дегтярёв был председателем Комитета Госдумы по образованию. А сейчас Лилия Салаватовна – председатель Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре. Это даёт нам большие возможности, в том числе серьёзные коммуникации с Министерством просвещения России и т.д. У Лилии Салаватовны есть некий KPI, ей поставлены конкретные задачи. Например, сейчас она занимается тем, чтобы на федеральные деньги построить школу в Инорсе.

Поэтому в этой части, на мой взгляд, порядок. Потенциал у неё есть, республику она любит, работать умеет. Самое главное – она сама пробилась туда, сама выстроила отношения с довольно серьёзными руководителями. И, кроме того, я недавно сам наделил её полномочиями сенатора, поэтому логично, что я буду с ней работать.

Что касается депутатов Государственной Думы, знаете, тут тоже нужно очень аккуратно подходить. Там же очень разные люди. Все они достойно прошли свой путь, потому что всё-таки стали депутатами Госдумы. Никчемные люди, как вы понимаете, туда не попадают. Но очень часто бывает так, что человек, способный в одном деле, не может выполнить поставленные перед ним более масштабные задачи.

Вот Вы говорите про Татарстан. Там тоже идёт целенаправленная работа. Там есть тандем правительственных учреждений республики и депутатской группы. Там всё очень правильно систематизировано: регулярная отчётность, чётко поставленные KPI, планомерная работа. А у нас всё это было разорвано. Депутаты работали сами по себе там. Причём многие искренне пытались что-то привезти, сделать, помочь республике.

В Госдуме есть весьма авторитетные депутаты. Я же хорошо знаю там обстановку, поскольку курировал взаимодействие с парламентом. Например, к Павлу Рюриковичу Качкаеву очень серьёзное отношение и в руководстве фракции, и в руководстве Госдумы, и среди депутатов. Он авторитетный человек, поэтому к нему с большим уважением относится тот блок правительства, с которым он работает. Это сфера ЖКХ, строительство и т.д.

Конечно, я бы хотел видеть от них больше. Именно поэтому мы их периодически собираем, нацеливаем. Не скажу, что мы добились здесь большого прогресса.

Отвечая на Ваш вопрос: да, конечно, у нас будут изменения. И это правильно, это естественно. Слушайте, у нас там есть депутаты, которые работают чуть ли не несколько созывов. Наверное, хватит?

Но подобрать туда людей – на самом деле, очень сложная задача. Она двуединая. Первое – нужно найти людей, которые пройдут выборы. А выборы 2021 года для всех будут нелёгкой прогулкой. Мне кажется, это будет серьёзная политическая баталия. Потому что очень много общественных структур и политических партий структурировались, они готовы участвовать и будут биться за депутатские мандаты. Поэтому мы понимаем, что это будет интересное и яркое событие.

Вторая задача – чтобы они были адекватны поставленным задачам. Наш депутатский корпус – один из самых больших. Представляете, какая серьёзная лоббистская структура!

Р. ХАБИРОВ: Год назад я пришёл сюда работать из Красногорска. Да, там конъюнктура немного другая и цены другие немного. Но в Красногорске мимо меня не проходил ни один строитель. Если я не мог получить с него садик или другой социальный объект, то брал хотя бы пять-десять социальных квартир. Мы всегда подписывали соглашения, и я понимал, что и где строится. Причём я разрешение на строительство не выдавал, там немного другая история. А ко мне приходили строители и рассказывали, что собираются строить. Я им говорю: «Нет, подожди, дядя. Да, ты будешь здесь строить, но сперва со мной поговори. Нам здесь нужен парк, нам нужно то-то». И эта работа шла буквально на грани агрессивной политики взаимоотношений со строителями.

Когда я приехал в республику и увидел застройку в Уфе, просто волосы дыбом стали. В центре Уфы строят дома – и оттуда же к нам приходят обманутые дольщики. Это был перебор. Или ещё история, когда строят настолько плотно, а потом ко мне приходит Ульфат Мансурович и говорит: «Нам нужно 40 школ ил и детских садов построить и т.д.». Я сказал: подождите, может быть, сначала наведем порядок? Как говорят мои аналитики, работу можно выстроить грамотно. У нас до сих пор есть территории Зауфимья, Забелья, где можно строить комплексно. И жильё построить, и чтобы застройщик, которому мы поможем с коммуникациями, за свой счёт детские садики с поликлиниками в необходимом количестве строил. Это возможно. Их экономика это позволяет.

Когда я разговариваю со строителями, у них начинается «плач Ярославны»: «Мы не можем, у нас маржа 50 копеек, мы практически свои деньги отдаём, чтобы строить, и т.д.». Вот, что я здесь слушаю. И у меня от этого было раздвоение. Я не знал, что с этим делать, честно признаюсь. Потому что, с одной стороны, так, а с другой – так. И плюс ещё каждый раз, когда я чуть нажимал на строителей, мне тут же прилетал сигнал: «Мы подарим вам дольщиков». Понимаете? Но сейчас мы, на мой взгляд, стали немного более устойчивыми.

Когда у меня проходит «Стройчас», я приглашаю на него глав городов и районов. Сидят здесь руководители Стерлитамака, Октябрьского, Иглинского, Уфимского районов. Я с ними разговариваю на тему обманутых дольщиков. Они сидят, глазами хлопают, мол, мы решаем, и Госстрой кивает – да-да. Я каждому из них говорю: подождите, мы сейчас решаем проблемы дольщиков в тех домах, по которым вы выдали разрешение на строительство. У нас в Иглинском районе предыдущий деятель выдал разрешение на строительство дома в поле! Там даже электричества не было. Просто пятиэтажный дом в поле.

Поэтому первая мысль, которая у меня была, – забрать полномочия по выдаче разрешений на строительство на уровень субъекта. Да, делается такое. Я долго об этом думал. Главы муниципалитетов, образно говоря, уши прижали и сидели, ждали такого неприятного для них решения. Потом я отказался от этого. Потому что это создаст бюрократию. Если сейчас выдают муниципалитеты, то теперь застройщики должны будут обращаться в наш Госстрой, а это та ещё бюрократическая структура. В результате мы вроде бы остановим бездумную застройку, но нам нужно строить динамично, и, соответственно, это помешает.

После этого мы приняли следующее решение. Поскольку меня здесь, прежде всего, волнует Уфа, мы договорились с Ульфатом Мансуровичем. Я ему сказал: «Ни одно разрешение на строительство Вы не подписываете, пока лично я, обсудив это с Вами на «Стройчасе» с привлечением строителей, не дам разрешения».

Поэтому новые разрешения на строительство будут выдаваться здесь. Я буду «печёнку вынимать», понимать, откуда у застройщика деньги, аналитики будут считать его средства, стоимость проекта и т.д.

Но что трагично в некотором смысле? На данный момент выдано уже несколько сотен разрешений на строительство. Им и не надо ко мне приходить и что-то просить. У них уже всё есть: земля в собственности, разрешение на строительство и т.д. И ни одного соглашения, что они там будут строить.

Взять к примеру микрорайон «Яркий». Шикарный микрорайон, он мне нравится, на самом деле. Спасибо строителям за то, что строят такой комплекс. Но я задаю вопрос: что сделал застройщик микрорайона «Яркий» для республики? Потому что он строит дома, потом их сдаёт, вручает жителям здоровенные ключи, праздник, пляски, может быть, артистка красивая приедет, станцует. Но что потом-то происходит? Он забирает деньги, уходит, а потом люди стучатся ко мне и говорят: «А где здесь мой садик? Где моя поликлиника?». И довольно агрессивно спрашивают. В результате это становится большой общественно-политической и, что самое страшное, экономической проблемой. Вместо того, чтобы наш бюджет сделать бюджетом развития, мы должны бегать за этими ребятами, которые сняли сливки.

В микрорайоне «Ярком» построена большая школа. А вы знаете, что она не на его деньги? Эта школа построена за федеральные средства. То есть сам он ни копейки по сути не вложил. Да, видимо, что-то сделал, но базовые вещи строятся либо на федеральные деньги, либо на наши. Справедливо это? Я считаю, нет.

Но здесь опять дилемма. Они утверждают, что еле-еле в полкопейки получают маржу. Мои коллеги говорят, что там маржа такая, что они и пять школ построят. Скрывать не буду, я дал поручение.

В середине декабря Уфа и Госстрой представят мне порядок взаимодействия с застройщиками и, соответственно, коэффициенты, которые они должны нам давать. После этого я приглашу крупных застройщиков и начну с ними здесь в закрытом режиме общаться. Я их послушаю. Я же тоже их понимаю. Вообще, строители благое дело делают. Но просто они делают его на 50 процентов, а я хочу на 100. И чтобы эти последствия на нас не ложились.

Именно тогда я сказал, что «обрушу рынок». Это, конечно, не глупая эмоция. Я всегда себя контролирую. Это была эмоция с намёком на то, что я действительно на это готов. Мы же все амбициозные. А я человек взрослый и не люблю, когда меня ругают или позорят на всю страну.

Нам в рамках национального проекта поставили задачу – к 2024 году строить 3,7 млн кв. м жилья. А мы сейчас еле-еле 2,5 млн строим. К тому же мы ещё не расхлебали последствия перехода на эскроу-счета, на проектное финансирование. И я не знаю, что будет в следующем году. У нас темпы строительства в этом году с плюсом за счёт того, что начали раньше. А в следующем году мы можем пожинать снижение объёмов. Поэтому мы сейчас очень активно думаем, что с этим делать.

И в этих условиях, когда ещё я начинаю громогласно говорить, что «обрушу» рынок строительства, наверное, это самоубийство в некотором смысле. Но я принял для себя решение: лучше я где-то просяду, поругают меня в Правительстве Российской Федерации. Но там вполне вменяемые люди, я к ним приду с бумажкой и скажу, что я сделал и для чего.

Впереди серьёзная борьба. С деньгами просто так никто расставаться не хочет. Вот, например, Московская область. Там стройку «лупили» очень плотно. Если вы в московских городах были, видели, наверное. Там такие агломерации – действительно, жить невозможно, школ нет, ничего нет, нельзя выехать в город. Что удалось губернатору Андрею Юрьевичу Воробьёву? Он всё-таки привёл в чувство эту огромную орду строителей. И у него там порядок.

Бывает разная конъюнктура. Строителей тоже ни в коем случае нельзя передавливать. Может быть, в итоге я не получу с них школы и поликлиники, но что-то от них я всё же получу. Чтобы это было справедливо. Поэтому впереди у нас сложная задача. И вы станете свидетелями того, как эта история будет развиваться.

Р. ХАБИРОВ: На самом деле, мы довольно открытые, порою даже излишне. Обо всём оперативно рассказываем. Но я обязательно скажу и Правительству, и муниципалитетам, чтобы они были более расторопными. Вы абсолютно правы: питательная почва для фейка – это нерасторопность пресс-служб. Как только мы вовремя реагируем, фейк погибает, он не может долго жить.

По ЦУРу. Да, действительно, мы создаём центр управления регионом. Сейчас пока сложно что-то прогнозировать. Когда мы его сделаем и туда пойдёт поток информации, наверное, мы будем делать что-то типа брифинга по итогам недели: произошли такие-то вещи, такие-то показатели изменились, такие-то события произошли и т.д.

Опыт ЦУРа мы опять же перенимаем из Московской области. Мы хотим получить одну точку входа всей информации. Когда появится ЦУР, мы подкорректируем и систему «Инцидент менеджмент», чтобы сделать её ещё более оперативной. Как всё будет готово, я обращу на это внимание.

Р. ХАБИРОВ: Реформа на то и реформа, что всегда проходит мучительно. Но я считаю, что, несмотря на жалобы, мы движемся в положительном направлении.

Во-первых, количество нелегалов существенно снизилось. Это я вам точно могу сказать, потому что мы фиксируем ситуацию. Если вспомнить, что было год назад, начиная с того, что по Уфе ездили автобусы с этими «ушками», чудовищными газовыми баллонами на крышах, то всего этого сейчас нет. Решить эту задачу было непросто.

Во-вторых, мы увеличили подвижной состав. Могли бы сделать это быстрее, если бы я не старался загрузить наше нефтекамское предприятие. Но в результате оно нас подвело, и мы купили «ГАЗовские» автобусы. Всё это отразилось на улучшении качества пассажирских перевозок.

Мы ведём работу с нелегальными перевозчиками. Их стало меньше, мы выводим их в свет. Но эту задачу мы до конца не решили. Знаете, почему? Я мог бы быстро разобраться с нелегалами. Но вот мы называем их «нелегалами», а это живые люди, это водители, которые взяли автобусы в лизинг, в рассрочку. И выдавливать их по-жёсткому, было бы плохо.

Поэтому здесь я постоянно мягко поддавливаю частных перевозчиков. Понимаете, мнение о пассажирских перевозках в Уфе в большей степени определяется их некачественной работой. Что касается «Башавтотранса», то мы жёстко наводим там порядок. Во-первых, закупаем новые автобусы. Во-вторых, ведём постоянную воспитательную работу, учим водителей, работаем над тем, чтобы они соблюдали график. Но чтобы вы понимали, доля «Башавтотранса» в пассажирских перевозках составляет не более 20 процентов. Всё остальное – это частные перевозчики.

И поэтому у меня всегда была дилемма. Моя внутренняя философия такова: нашу республику к экономическому благополучию во многом выведет малый или средний бизнес. А частные перевозки – это самый настоящий бизнес. И нельзя сразу резать их под корень. Тут история двоякая. Где будет больше пользы для государства и для людей? Поэтому здесь мы действуем очень аккуратно.

Считаю, что здесь мы последовательно движемся, действительно серьёзно всё улучшаем. Это большая комплексная работа. Мы не просто купили новые автобусы, но и ввели новые сервисы.

Уж как нас не критикуют с этой «Алгой» – но я её сделал. И по ней уже ездят десятки тысяч людей, пользуются единым тарифным часом и получают очень большие льготы. Но мы движемся дальше, и увязываем эту карту с пригородной электричкой, с управлением электротранспорта. Не стоим на месте, постоянно заталкиваем туда новые сервисы. Понятно, тяжело идёт. Почему возникают проблемы по карте «Алга»? Потому что люди справедливо говорят: «я захожу к частному перевозчику, терминал стоит, но не работает». До драк дело доходит, когда «Алгу» не принимают.

Опять же возвращаемся здесь к первому вопросу. Я бы мог надавить, но тогда мы натолкнемся на то, что я убью этот бизнес в корне. Поэтому здесь, на мой взгляд, должна быть поступательная работа, чтобы мы пришли к цивилизованному транспорту. А это займёт время. Признаюсь, я ожидал, что мы существенно исправим ситуацию за год, но так не получится. Полагаю, серьёзные базовые изменения в лучшую сторону будут уже в течение следующего года.

Надо сделать автобусные остановки. Я давил на Уфу, чтобы быстрее закупили и установили «умные» остановки с Wi-Fi, бегущей строкой, кнопкой вызова полиции. Установили. Молодцы! Но забыли провести коммуникации. Поставили на эти направления целый ряд автобусов, люди приходят – а где Wi-Fi, где расписание? Нет. А почему? Потому что кто-то тупоголовый этого не сделал.

Поэтому здесь есть много вопросов, которые мы аккуратно перемалываем, и идём к результату. Но подчеркиваю: у нас очень существенные сдвиги в позитивную сторону.

Теперь по мобильному приложению. Оно, мне кажется, скоро уже станет мемом.

Знаете, в любой другой ситуации я бы нашего руководителя дорожного хозяйства (Т.Р. Мухаметьянов, председатель Гостранса РБ) не просто уволил, а, наверное, уже распял. А он очки поправит и начинает мне рассказывать о проводимой работе. Несколько раз я был очень близок к тому, чтобы предложить ему другую работу. Но он довольно компетентный человек, и в его деятельности я вижу много плюсов. Как только я на него ни кричал, вы же всего не знаете. Но я вижу, что в нём есть потенциал, что человек он грамотный и старается работать. Да, с мобильным приложением у него не получилось, как не получилось с ремонтом ям и т.д.

Чтобы вы понимали ситуацию, открою один секрет. Когда я пришёл в республику, то сразу собрал глав городов и районов и дал поручение – оцифровать все ямы. Дальше происходит интересный диалог. Один мой коллега, который вместе со мной приехал работать, подходит ко мне и смеётся. Спрашиваю: что случилось? Он рассказывает, что ему позвонил глава одного из городов и говорит: «У меня здесь собралось несколько руководителей муниципалитетов, мы на громкой связи. Тут Хабиров на совещании поставил задачу оцифровать ямы. Скажи, что это такое?».

Я не говорю, что у нас главы плохие. Просто на тот момент этой технологии здесь не было. А я пришёл в наивном убеждении, что она есть. И если главы не понимают, что такое оцифровка ям, это сложновато. Но нужно подойти к этому цивилизованно. Я опять дал поручение – сделать приложение. Его плохо исполнили. В каком плане? Взяли существующую программу Московской области, переделали её и представили мне. Я поверил, но потом такое посыпалось! Ко мне приходят коллеги и говорят: «Программа же не работает». После этого я председателя Гостранса чуть не уволил.

Я уже несколько раз переносил совещание по мобильному приложению. Оно и сейчас стоит в графике через неделю или две. Я сказал: «Ребята, я всё равно от этой истории не отстану, и следующей весной мобильное приложение будет». Я заставлю его работать, и оно будет качественным. Смысл его заключается в следующем. Как только начинается весна, я даю поручение дорожным службам в срок, к примеру, с 15 апреля по 15 мая оцифровать все ямы. В результате появляется реестр. После этого формируется дорожная карта, выполнение которой мы контролируем.

Одной весной мы в Красногорске оцифровали более 10 тысяч ям. У нас было оцифровано самое большое количество ям в Московской области. Все говорили мне: «Радий Фаритович, ваш муниципалитет хуже всех выглядит». Но фактически мы выглядим лучше всех. Потому что я точно знаю, что сегодня ям в Красногорске гораздо меньше, чем во многих городах Подмосковья.

Очень важно сформировать реальные инструменты контроля. Сейчас у нас шлют и двойные фотографии, и фотографии других ям. Это обман. По факту получилось так, что хорошая, интересная история с мобильным приложением, которое должно решать проблему ям, стала очень болезненной проблемой. Ямы – это проблема, которая бьёт по власти, это реальная политическая проблема. В этом мобильном приложении должна быть возможность граждан сфотографировать и прислать реальную картинку. Этого не было сделано.

Сейчас я забрал мобильное приложение из Госкомитета РБ по транспорту и дорожному хозяйству. У меня был вариант всё поменять и поставить нового руководителя, чего я не хочу, потому что вижу в нём потенциал. Поэтому я передал проект Министерству цифрового развития государственного управления РБ. Оно должно будет представить мне проект нового мобильного приложения.

Знаете, неудач не бывает только у тех, кто ничего не делает. А мы всё время делаем. Мы запустили проект транспортной карты «Алга», создаём мобильное приложение. Что только на наши головы ни сыпалось, кто только нас ни критиковал. Но факты таковы, что количество пользователей «Алги» постоянно растёт. Это главное доказательство того, что мы правы. Всё остальное – эмоции.

Р. ХАБИРОВ: У меня своя точка зрения. На самом деле, если они такие скромные, то я счастлив. Я готов в этой части оставаться провинциалом.

У нас довольно много богатых обеспеченных людей. И я рассуждаю так, что в некоторых случаях показывать своё богатство просто аморально. Особенно на фоне того, что многие люди, не скажу, что голодают, но, очень тяжело живут.

Например, кому-то собрать ребёнка к учебному году уже тяжело. Или в поездках по республике ко мне подходят бабушки и жалуются, что стоимость проезда в автобусе подняли с 15 до 20 рублей. Люди плачут из-за этого. В месяц это 300 рублей, которые определяют комфорт их существования.

Всё-таки мне кажется, что пока мы значительно не улучшим качество жизни людей, надо быть очень аккуратным в плане демонстрации богатства.

Что мне очень нравится. Я много раз бывал в Австрии. Посмотрите, как там одеты и как ведут себя богатейшие люди мира. Очень скромно и аккуратно. Мне кажется, это правильно.

Р. ХАБИРОВ: Не готов сейчас ответить на этот вопрос. Я записал и обязательно разберусь.

Вообще мы вопросами медицины занимаемся очень серьёзно. Сейчас мы с Минздравом РБ идём на ряд непопулярных вещей, но я разделяю позицию министра. Мы объединяем разные лечебные учреждения.

Например, в одной крупной больнице у главного врача было девять замов. Мы проанализировали ситуацию, это оказался не единичный случай. Появилось очень много чиновников от здравоохранения. Мы ищем врачей – терапевтов, педиатров, а тут у нас развелось много начальников. Сейчас мы проводим определённую оптимизацию.

Может быть, ваш случай связан с этим.

Знаете, почему-то всегда противопоставляют: вот, закрывают гинекологию, женщинам некуда пойти. А открывают пластическую хирургию для богатых. Сразу идёт противопоставление с негативом. Обязательно нужно разобраться.

Но чтобы вы тоже понимали: в медицине эти факты не скроешь. Когда мы начали работать в системе «Инцидент», первое место по числу обращений граждан заняло здравоохранение. Сейчас оно опустилось на пятое-шестое место, потому что мы начали наводить порядок. И мы очень многое делаем, выделяем значительные средства. Потому что для большой доли нашего населения, в том числе пожилых людей, это самое главное.

Р. ХАБИРОВ: Возможно. Но давайте я ясность внесу.

Первое. Рождаемость падает. Это общий федеральный тренд. Плюс в этом плане будет, наверное, только в двух субъектах: в одном из регионов Северного Кавказа и, может быть, в Москве. Потому что в Москве много активной молодежи, они рожают, они успешные. А в целом по стране рождаемость снизилась, мы падаем. Причина этого – в том числе и демографические ямы 1990-х годов, последствия которых мы сейчас фиксируем.

По смертности другая ситуация. Мы начали меньше умирать. И это я считаю достижением нашей команды. По итогам девяти месяцев у нас умерло на 2-2,5 тысячи людей меньше. Мы сократили смертность в ДТП, от утоплений, суицидов, отравлений алкоголем, от онкологии и болезней системы кровообращения, что очень важно. Это совместный большой труд и в рамках нацпроекта, и в результате нашей работы, и деятельности глав муниципалитетов. Это очень важно.

Понятно, что мы ещё не пришли к середине, когда умрёт настолько меньше, чтобы компенсировать падение рождаемости. У нас рождается меньше, чем умирает. Нам по этому году, чтобы выйти на нулевой баланс, нужно, чтобы не умерло 7 тысяч человек.

Теперь что касается рождаемости. Мы провели недавно большой мозговой штурм. В конце ноября будем выходить на определенные решения. Мы поняли для себя, что потенциал для того, чтобы увеличить рождаемость, у нас в республике есть.

Приведу маленький пример. Мы направляем средства из бюджета на ЭКО. Мы выделяем деньги, условно, на 100 ЭКО, а в очереди стоят люди на 1 000 ЭКО. Вот вам потенциал, который решается конкретными предметными действиями. Мы увеличиваем бюджетное финансирование – сделаем, допустим, не 100, а 500 ЭКО. У нас уже есть люди, которые хотят родить.

Второе. Нам нужно понимать, почему люди не хотят рожать. Столько теорий существует. Вчера я был в Ишимбае, где проходило мероприятие «Территория женского счастья». Там проводилось анкетирование, и все женщины поголовно ответили, почему не хотят рожать. Я был шокирован. Потому что боятся роддомов, грубости медперсонала. Представляете? Мы этот вопрос собираемся предметно обсудить на «Здравчасе». Столько всего делается – перинатальные центры есть, предполагаем начать строить ещё два роддома.

Далее. Мы для себя точно поняли, что потенциал материнского капитала как мотиватора к дальнейшему рождению исчерпан. Сейчас хоть миллион плати, это не будет главным мотивом для рождения. Есть масса других вещей.

Женщин волнует, что ребёнка некуда в садик отдать. Мы сейчас занимаемся тем, что выпускаем сертификаты и возрождаем институт частных детских садов. Мамочка может взять месячный сертификат на 6 тысяч рублей и отдать частному дошкольному учреждению, которое будет в реестре. Тем самым мы решаем две задачи. Мамочка может пойти работать и уже думать о чём-то другом. Плюс помогаем частному бизнесу, чтобы дошкольное частное учреждение понимало, что у него будет госзаказ и оно получит деньги от государства.

Вопрос миграции активного населения. Мы очень плохо работаем с нашими студентами, выпускниками. По ним будет отдельная программа. За год эту проблему не решить, но за два-три года тренд можно существенно повернуть. По итогам нашего мозгового штурма мы наконец нащупали, куда нам двигаться. Вы не представляете, сколько копий мы поломали с Ленарой Хакимовной (Л.Х. Иванова, заместитель Премьер-министра Правительства РБ), с другими моими коллегами, которые говорили: «Радий Фаритович, нужно что-то придумать и платить за третьего ребёнка, за первого ребёнка». Была история, когда Правительство выделило деньги за первого ребёнка. Смысл нулевой, потому что первого ребёнка все равно рожают. На это не надо тратить бюджетные деньги.

Мы исследовали наш потенциал. У нас самое большое количество женщин репродуктивного возраста – от 30 до 39 лет. Вот кто нас спасёт. Но мы должны понять, что им нужно, чтобы они начали рожать. У нас очень большое количество этих женщин, и мы можем здесь ситуацию поправить.

Опять же вопрос жилья. Тот, кто решит эту проблему, мне кажется, будет прославен в веках. Нет готовых решений, честно признаюсь. У нас есть программа жилстройсбережений, пытаемся возродить программу «Домокомплект». Предлагают пойти по пути выделения небольших земельных участков и строительства домов по 40 кв. м. Мы активно работаем над тем, что сделать для молодой семьи. Ребенок или двое есть, почему не рожают второго, третьего? Потому что однокомнатная квартира, нет возможности для расширения. И всё это связано с макроэкономикой, политикой.

Я вам привёл несколько примеров, чтобы показать, что совокупностью мероприятий можно эту ситуацию вытолкнуть на повышение рождаемости.

Р. ХАБИРОВ: Вопрос по Куштау мне задают постоянно, поэтому давайте его вместе обсудим. Всё крутится вокруг этой истории.

Поверьте, если бы был хотя бы один просчитанный экономически обоснованный вариант, а не тогда, когда какой-то деятель, специалист в области геологии на пальцах объясняет, мы бы гору не отдали. Сейчас столько появилось специалистов. По-моему, у нас полреспублики – геологи, полреспублики – содовики.

Мы этим занимались очень долго, прежде чем я сел за стол переговоров. В этих условиях для меня было принципиально важно, и я сразу об этом сказал: ни при каких обстоятельствах меня никто не заставит отдать Торатау, это просто невозможно. Но при этом проблему с производственной площадкой, с сырьём надо решать. И мы сочли, что с учётом всех обстоятельств (нет охранного статуса, есть выданное ранее разрешение на разработку) Куштау – оптимальный вариант.

Часто говорят про Гумеровское ущелье. А кто-нибудь был там, в этом ущелье? Это ещё хуже преступление его разрабатывать. Это небесной красоты места. Представьте: оттуда за 40 км «БелАЗы» будут ездить по дороге через населённые пункты и всю природу убьют. Потому что «железку» туда никто не положит. Значит, первое время «БелАЗами» придётся возить. Экономика другая у предприятия будет, и не будет решения никаких вопросов.

Ещё раз говорю. Если бы была хоть малейшая возможность не разрабатывать Куштау, я бы на это пошел. И проблема была не в том, что меня кто-то продавил, как об этом любят говорить те, кто хочет, видимо, поиграть на моём самолюбии. Это было моё осознанное желание найти решение этой проблемы. Там работают несколько тысяч людей, живут их семьи. Это тяжёлое решение, и оно непросто даётся.

И вокруг этого решения сейчас появилась огромная группа людей, выступающих против. Но вы же не думаете, что мы сидим здесь у себя, ничего не знаем, ничего не видим и мало информированы. Многие действия вокруг Куштау инспирированы людьми, которым заплатили. Возникает вопрос: разве общественники или любители Куштау платят за то, чтобы собирались различные деятели, проводили митинги, акции. Конечно, нет. Платят другие, богатые люди, которые являются конкурентами, которых не устраивает разработка Куштау. А почему она их не устраивает? Для того чтобы «просадить» предприятие, сделать его менее конкурентоспособным.

Есть и другая история. По тому же Гумеровскому ущелью мне рисовали «Нью-Васюки», что там за два года построят новый завод. Но послушайте, «Соду» в своё время вся страна строила, такие предприятия не строятся за два года.

Поэтому моя позиция здесь неизменна. Это раз. Второе – у каждого есть право на свою точку зрения. Но я бы попросил вас учитывать и то обстоятельство, что очень часто среди борцов за Куштау мы видим не людей, искренне любящих эту гору или нашу природу, а тех, кто преследует совсем другие коммерческие интересы. И я буду с ними бороться, это моё право.

Р. ХАБИРОВ: Нет. Никаким образом не поможет, потому что территория «Соды» не входит в особую экономическую зону. Никакого отношения «Сода» к этому не имеет.

Р. ХАБИРОВ: Мы провели целый ряд переговоров до того, как принималось решение по Куштау. Заключили с ними соглашение. После этого я их не видел. Ну и я же не должен с каждым руководителем или акционером общаться. У нас есть Правительство, мои коллеги общаются с руководством завода. Общение не самое комфортное, сразу скажу.

Надо отдать должное «Соде» – они начали выполнять свои обязательства. По нашим соглашениям они должны перечислять 700 млн рублей в Фонд социальных целевых программ. Эти средства идут на развитие этих районов. Вчера я был в Ишимбае, и там часть объектов уже делается в том числе за деньги «Соды». В Стерлитамаке «содовские» деньги активно идут на решение вопросов обманутых дольщиков. За это я им публично говорю спасибо.

Сейчас у нас с ними идёт непонимание по горнолыжке. Мы вынуждены её убирать из-за того, что они разрабатывают гору. Поэтому наша позиция такая – по всем юридическим понятиям они должны нам построить новую горнолыжку. Пока они на это не идут. Мы ведём с ними диалог.

Р. ХАБИРОВ: Там построили шикарный ФАП. Сам иногда думаю, что поработаю немного – и уеду жить в Сайраново. Они скоро и аэропорт попросят построить. ФАП построили, воду провели, заборы поставили, детскую площадку сделали. Рабочие места появляются. На мой взгляд, это нормальная история.

Я всё боюсь излишне помогать Сайраново, но считаю, что показываю личный пример того, как человек должен помогать родной деревне.

Могу анонсировать, что мы скоро запустим общественную программу «Земляки – родным местам». Она очень важна, особенно в контексте следующего Года эстетики населённых пунктов. Потому что у нас много успешных людей – выходцев из маленьких деревень или городков. И если каждый из нас окажет дополнительную помощь своей малой родине, это существенно поможет людям. Знаю, что многие предприниматели и другие богатые люди и так помогают, но я хочу систематизировать эту работу.

Уважаемые коллеги!

Благодарю вас за встречу. На мой взгляд, мы сегодня предметно поговорили. Желаю вам успехов! До новых встреч! Мы будем периодически встречаться. Большое спасибо!

Пресс-служба Главы Республики Башкортостан